Неточные совпадения
И Вронскому и Анне московская жизнь в
жару и пыли, когда солнце светило уже не по-весеннему, а по-летнему, и все деревья на бульварах уже давно были в листьях, и листья уже были покрыты пылью, была невыносима; но они, не переезжая в Воздвиженское, как это давно было решено, продолжали жить в опостылевшей им обоим Москве, потому что в последнее время согласия не было между ними.
На улице
жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особенная
летняя вонь, столь известная каждому петербуржцу, не имеющему возможности нанять дачу, — все это разом неприятно потрясло и без того уже расстроенные нервы юноши.
Я возвращался с охоты в тряской тележке и, подавленный душным зноем
летнего облачного дня (известно, что в такие дни
жара бывает иногда еще несноснее, чем в ясные, особенно когда нет ветра), дремал и покачивался, с угрюмым терпением предавая всего себя на съедение мелкой белой пыли, беспрестанно поднимавшейся с выбитой дороги из-под рассохшихся и дребезжавших колес, — как вдруг внимание мое было возбуждено необыкновенным беспокойством и тревожными телодвижениями моего кучера, до этого мгновения еще крепче дремавшего, чем я.
Деревья, как расслабленные, тяжело дремали, опустив свои размягченные
жаром листья, и колосистая рожь стояла неподвижным зелено-бурым морем, изнемогая под невыносимым дыханием
летнего бога, наблюдающего своим жарким глазом за спешною химическою работою в его необъятной лаборатории.
В половине июня начались уже сильные
жары; они составляли новое препятствие к моей охоте: мать боялась действия
летних солнечных лучей, увидев же однажды, что шея у меня покраснела и покрылась маленькими пузыриками, как будто от шпанской мушки, что, конечно, произошло от солнца, она приказала, чтобы всегда в десять часов утра я уже был дома.
После всех подъехал господин в щегольской коляске шестериком, господин необыкновенно тучный, белый, как папошник — с сонным выражением в лице и двойным, отвислым подбородком. Одет он был в совершенно
летние брюки, в
летний жилет, почти с расстегнутой батистовою рубашкою, но при всем том все еще сильно страдал от
жара. Тяжело дыша и лениво переступая, начал он взбираться на лестницу, и когда князю доложили о приезде его, тот опрометью бросился встречать.
Форма одежды визитная, она же — бальная: темно-зеленоватый, длинный, ниже колен, сюртук, брюки навыпуск, с туго натянутыми штрипками, на плечах — золотые эполеты… какая красота. Но при такой форме необходимо, по уставу, надевать сверху
летнее серое пальто, а
жара стоит неописуемая, все тело и лицо — в поту. Суконная, еще не размякшая, не разносившаяся материя давит на жестких углах, трет ворсом шею и жмет при каждом движении. Но зато какой внушительный, победоносный воинский вид!
Кругом все тихо, ветры спят,
Прохлада вешняя не веет,
Столетни сосны не шумят,
Не вьются птицы, лань не смеет
В
жар летний пить из тайных вод...
Для многих она покажется непонятною; для многих даже невыносимы палящие лучи
летнего полдневного солнца, которое, отражаясь в воде, действует с удвоенною силою; но я всегда любил и люблю
жары нашего кратковременного лета.
Нужно также, чтобы в клетке постоянно стояло корытце с водой, ежедневно переменяемой; в
жары ястреба часто пьют и купаются, что способствует их здоровью, чистоте и скорой переборке перьев. Хотя в гнезде и на сучьях выводного дерева нечего им пить и негде купаться, но слетевшие с гнезд и старые ястреба любят и то и другое во время
летнего зноя.
Кто заставляет этого молодого человека, отлагая только на время неизбежную работу или пользуясь полдневным отдыхом, в палящий
жар, искусанного в кровь
летним оводом, таскающего на себе застреленных уток и все охотничьи припасы, бродить по топкому болоту, уставая до обморока?
Здесь в
летний день, в полдневный
жар,
Когда с камней восходит пар,
Толпа детей в траве играет,
Черкес усталый отдыхает...
В один знойный
летний день, когда душно было сидеть и в избе, и в палатке, и в калмыцкой кибитке, несмотря на то, что боковые кошмы были подняты и воздух свободно проходил сквозь решетчатые стенки войлочного шатра, семейство Болдухиных сидело с несколькими посетителями в тени своей избы и, не смущаясь,
жаром, готовилось пить чай, тогда еще не запрещенный докторами, потому что их не было.
Прошли «
летние повороты», то есть 12 июня; поворотило солнышко на зиму, а лето на
жары, как говорит русский народ; наступила и для птиц пора деловая, пора неусыпных забот, беспрестанных опасений, инстинктивного самозабвения, самопожертвования, пора родительской любви.
Охотники объясняли мне, что кречет птица сибирская, о чем упоминается не один раз в книге «Соколиного пути», что он чувствует такой
жар и зуд в ногах, что в
летнее время без холодной воды жить не может; что станет щипать и рвать носом свои пальцы и так их изранит, что, наконец, околеет.
Мадридское"сиденье"было для меня в физическом смысле довольно утомительно. Я — северянин и никогда не любил
жары, а тут
летний зной начал меня подавлять. Мой коллега Наке, как истый южанин, гораздо бодрее меня нес свою корреспондентскую службу, бегал по городу и днем, и даже в полдень. А я выходил только утром, очень редко от 12-ти до 4-х, и начинал"дышать"только по заходе солнца, когда, собственно, и начиналась в Мадриде бойкая жизнь.